Президент Российского зернового союза о зерновой сделке, мерах поддержки сельхозпроизводителей и отсутствии перспектив роста цен

04 Апреля, 2023

В сельскохозяйственном сезоне 2022/23 года российским аграриям удалось собрать рекордный урожай зерна - 157,7 млн тонн, из которых 104,2 млн пришлось на пшеницу. Вместе с экспортными пошлинами, действующими с 2021 года, это привело к снижению стоимости зерна на внутреннем рынке: например, пшеница в конце марта 2023 года стоила на 30-40 % дешевле, чем год назад. Такие цены, а также рост себестоимости продукции, негативно сказываются на рентабельности растениеводов. Президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский рассказал о том, поддерживает ли Минсельхоз аграриев, как улучшить ситуацию на внутреннем рынке и кто выиграл от продления зерновой сделки.

- Зерновая сделка была продлена с 19 марта. Как это повлияло и повлияет на цены?

- Сделка не снижает и не повышает цены. Ее значение больше связано с психологией, чем с реальным состоянием рынка, с соотношением наличия ресурсов и спроса, которое является главной основой ценообразования. У нас есть так называемый индекс "запасы - использование", который представляет собой соотношение запасов и потребления. Именно этот индекс определяет цены на мировом рынке. Поэтому сделка не играет особой роли с точки зрения цен.

- Но этот вопрос широко обсуждался, в том числе и о риске голода.

- Проблема раздута до каких-то астрономических масштабов чисто искусственно. Дело совсем в другом, а не в продовольственном кризисе и угрозе голода. С момента начала сделки Турция перестала покупать российские ресурсы и перешла на украинские. В первые шесть месяцев сельскохозяйственного сезона она практически закупала исключительно украинское зерно. Потому что, пока экспорт зерна был затруднен, на Украине наблюдалось затоваривание, и цены рухнули. Для Турции украинское зерно стало дешевле российского. И турки, которые активно участвовали в переговорах по сделке, переключились на более дешевые ресурсы.

В результате мы просто взяли на себя импорт. Когда спрос оживился, ведь украинские ресурсы не резиновые, скидка на российское зерно только уменьшилась. Но это совсем не тот уровень цен, который был в прошлом сезоне, когда стоимость 1 тонны пшеницы достигала баснословных $450.

- В некоторые моменты она достигала 500 долларов за 1 тонну.

- Это мощный стимул для расширения производства этих ресурсов. Площадь посевов пшеницы в мире увеличилась на 1,5 %. Расширилась производственная база, и, как следствие, автоматически обострилась конкуренция. Сейчас рынок уже остывает от этого психологического перегрева, но это очень мощная инерционная машина, которую нельзя выключить и остановить сразу, она будет катиться дальше и дальше, пока экономическая ситуация в мире не станет такой же, как у нас сейчас в России. А у нас такая ситуация сложилась благодаря искусственным мерам - экспортным пошлинам. Сейчас они составляют более 5000 рублей за 1 тонну пшеницы. Это деньги, вынутые из карманов крестьян. Естественно, это приводит к демотивации и убыткам сельхозпроизводителей.

Проблема не в том, где хранить, а в том, хранить ли.

- В этом году цены низкие еще и потому, что в 2022 году будет собран рекордный урожай. Но уже сейчас прогнозируется, что в 2023 году объемы резко сократятся. Ожидают ли фермеры роста внутренних цен по этой причине, или рекордные запасы не приведут к росту цен, а изменение ситуации на внутреннем рынке произойдет само собой?

- Не стоит ожидать роста цен в этом сезоне. У России будут рекордные запасы, даже если мы выполним планы по экспорту 62 миллионов тонн зерна в этом сезоне. Однако в такие цифры мало кто верит. Технологически экспортировать такой объем можно, и инфраструктура у России есть, но для этого нужно без сбоев экспортировать оставшиеся три месяца этого сезона по 6 миллионов тонн. Сейчас ситуация складывается неблагоприятно. Мировые цены упали до 280 долларов за 1 тонну и смотрят вниз, внутренние издержки выросли, в том числе стоимость транспортировки, перевалки, обработки грузов. Все это создает вакуум в кармане экспортера. Он должен либо снизить закупочную цену, чтобы вписаться в свою экономику, то есть переложить этот ущерб от сжатия из рыночных тисков снова в крестьянские карманы, либо просто прекратить деятельность. Боюсь, что в итоге он остановит операции, потому что снижать стоимость зерна на внутреннем рынке некуда, и аграрии де-факто продают в убыток. В результате планы по экспорту 62 миллионов тонн не будут выполнены. Но даже если экспорт действительно составит 62 млн тонн, на новый сезон останется 33 млн тонн.

- Учитывая, что Минсельхоз прогнозирует снижение урожая до 125-127 миллионов тонн, запасы не будут лишними?

- По оценкам FAO (Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН), для нормального сбалансированного рынка в любой стране запасы зерновых должны составлять 17% от потребления. В этом случае рынок сбалансирован. Если запасы ниже, то цена на внутреннем рынке будет расти, если выше - стоимость будет ниже, чем на мировом уровне. Россия потребляет 82 млн тонн, значит, остатки не должны быть выше 14-15 млн тонн. У нас есть минимум, он просто не может быть меньше - 33 млн тонн. Поэтому цены точно не вырастут.

- Куда они будут складывать зерно? Ведь новый урожай уже на подходе.

- Эта проблема решаема. Дело не в том, куда девать зерно, а в том, как долго мы можем его сохранять и есть ли экономическое обоснование для сохранения. Ведь зачастую фермеры, исходя из текущей экономики, вынуждены складывать зерно в амбары. А что такое амбар? По сути, это ангар для техники, куда на зиму ставят комбайны и тракторы, чтобы они не ржавели под открытым небом. Это не значит, что он не может хранить зерно на элеваторе или в приспособленном помещении. Но это стоит денег, а стоимость хранения не отражается на цене зерна. Так что проблема не в том, где хранить, а в том, стоит ли хранить.

- Не кажется ли вам, что все меры по регулированию зернового рынка направлены на поддержку экспортеров? В том числе и пошлины.

Российский зерновой союз (РЗС) называет себя одним из крупнейших объединений в агропромышленном комплексе России. По собственным данным, он объединяет 400 предприятий, занимающихся производством, хранением, переработкой, внутренней и внешней торговлей зерном, а также хлебопродуктами и комбикормами.
По данным сайта РЗС, на долю членов союза приходится около 20 % российского производства зерна, более половины производства муки и комбикормов, две трети оборота зернового рынка и более 90 % экспорта зерна и зернопродуктов.

- Решения, принимаемые нынешней командой Министерства сельского хозяйства, порой идут в ущерб производству, в ущерб сельхозпроизводителю. В чьих интересах они реализуются? Например, вводится страхование, которое не отвечает интересам сельхозпроизводителей. Государственная поддержка тратится на страхование недостачи, хотя никто не понимает, что это такое, и из-за этого невозможно получить компенсацию по этому механизму. Субсидируется до 50% страховой премии. Но аграрий не будет платить оставшиеся 50%, потому что в случае наступления страхового случая он не уверен, что при существующем механизме сможет получить компенсацию. Тем не менее Министерство сельского хозяйства активно навязывает и продвигает эту страховку, которая крестьянам, возможно, и не нужна. Получается, что министерство через подобные механизмы активно лоббирует интересы страховщиков, но не интересы страхователей, которых оно призвано защищать. И так происходит по многим вопросам.

- Когда вводились пошлины на экспорт зерна, утверждалось, что средства будут направлены на поддержку сельскохозяйственных производителей. Была ли эта поддержка в итоге не оказана или оказана не в полной мере?

- Она по определению не может полностью компенсировать ущерб, поскольку на экспортных потоках сосредоточено лишь ограниченное количество ресурсов, а основные продажи приходятся на внутренний рынок. А на внутреннем рынке потери от снижения цен гораздо больше, чем от введения пошлин. Общие потери производителей от введения пошлин составили более 1 триллиона рублей. Даже если бы эта изъятая пошлина была полностью возвращена тем, у кого она была изъята, это компенсировало бы лишь четверть потерь. Но она не возвращается в те карманы, из которых была изъята. Кому достаются основные куски этой пошлины? Животноводам, мукомолам, пекарям. То есть те, кто уже получил субсидию за счет снижения уровня цен. Переработчики зерновых ресурсов получали перекрестное субсидирование от сельхозпроизводителей, и эта пошлина возвращается им....

Нет смысла ждать новых записей

- Несмотря на все трудности, посевные площади не сокращаются.

- Кто вам сказал, что посевные площади не сокращаются? Возьмем историю прошлого сезона. Нынешний урожай был получен, как и было заявлено, с добавленных площадей. Но все эти рекордные показатели были получены за счет урожайности, которая выросла, а не площадей. По пшенице мы получили 37 центнеров с гектара. Это небывалая для нас урожайность. Но в этом году ее не будет, и мы ждем снижения валовых показателей. Рекордов ждать бессмысленно. Но с учетом переходящих запасов, которые давят на рынок, у нас все равно будет огромное количество зерна.

Аркадий Злочевский

Родился 26 февраля 1959 года. С конца 1970-х годов работал руководителем молодежного театра и эстрадного ансамбля "Москонцерт". В 1990 году окончил Московский государственный институт культуры. В 1995 году, после обучения в Высшей школе бизнеса имени Дж. Кеннеди (Гарвардский университет, Бостон, США), получил квалификацию "менеджер агробизнеса" Экономическое образование получил в 1999 году в Институте современного бизнеса.

1991 Работал на руководящих должностях в брокерской фирме CSO

2000 Занимал должность начальника отдела регулирования продовольственных рынков и качества продукции Министерства сельского хозяйства

2002 г. Президент Российского зернового союза

- По вашим прогнозам, откажутся ли сельхозпроизводители от посевов или все же будут ждать повышения цен?

- Сейчас никто не ожидает роста цен, да и шансов на это нет. Ведь то, что происходит на мировом рынке, - вещь безальтернативная. У нас есть альтернативы на внутреннем рынке, и мы можем использовать какие-то механизмы. Внутреннюю экономическую ситуацию можно исправить, отменив пошлины, - рынок сразу встанет на место. Внутренние закупочные цены автоматически вырастут, все экспортеры погонят зерно за границу, и мы обязательно выполним план по экспорту в 62 млн тонн. Нужно только выключить тумблер в виде пошлин. На внешних рынках ситуация сложнее: цены перегреты, сначала из-за пандемии, потом из-за санкций.

Сейчас цены неоправданно высоки с точки зрения фундамента, цена должна составлять 240 долларов за 1 тонну. Это нормальная цена, к которой стремится рынок. Все начинают вспоминать, что до пандемии пшеница стоила 320 долларов за 1 тонну. Но это не точка отсчета, ведь за два года до этого она стоила $180 за 1 тонну. И получается, что 240 долларов за 1 тонну - это нормальная средняя цена. Это позволяет нам окупать производство, только нужно убрать эти палки из колес - пошлины.

- Но государство, вводя пошлины, ориентируется на конечного потребителя и стоимость продукции для него.

- Пошлины не повлияли на цены товаров для населения. Что подешевело? Хлеб?

- Цены стабилизировались.

- Посмотрите на реальную основу того, почему они стабилизировались. После введения пошлин в 2021 году цены на зерно пошли вверх, потому что они отрабатывали ослабление рубля и девальвацию. Мировые цены стали реагировать только на наши пошлины. На тот момент пошлина составляла 140 долларов за 1 тонну, и цены на мировом рынке выросли на 100 долларов за 1 тонну, потому что мир физически не может обойтись без нашей пшеницы. И, конечно, наши покупатели должны были платить эту пошлину. А внутренние цены как-то упали? А они остановились не потому, что мы ввели эти пошлины, а потому, что курс просто перестал падать, он достиг своего потолка. Впоследствии цены на свинину стали падать. Китай начал восстанавливать поголовье скота после эпидемии африканской чумы свиней и вынужденного уничтожения поголовья, что привело к росту цен. Но как только они начали восстанавливать отрасль, цены начали падать.